О преподавании психологии в школе


…Душа —
Не мера, а избыток…

…Талант — не смесь
Всего, что любят люди,
А худшее, что есть,
И лучшее, что будет.
Ю. Мориц

Всего какихнибудь три десятка лет назад профессия психолога была редкой, непонятной и практически недоступной — психологов в нашей необъятной стране готовили всего в нескольких вузах. Простой обыватель с трудом мог поверить в существование специалистов, способных в чужих проблемах разбираться лучше, чем в своих собственных. Популярных изданий по психологии было ничтожно мало, а появившиеся в конце 80х — начале 90х годов книги Карнеги и доктора Спока (заметим, отнюдь не психологов) сразу стали бестселлерами: молодые родители воспитывали своих детей по Споку и учились «находить друзей» по Карнеги.

Сегодня центры по оказанию психологической помощи есть повсюду, а объявлениями о наборе на психологические специальности до недавнего времени пестрили даже вагоны московского метро. Про литературу по психологии и говорить не приходится — ни один журнал не обходится без странички с советами, как стать счастливым, преуспевающим и т.п., и это не считая специальных изданий.

Однако кто может похвастаться, что благодаря рекомендациям опытных (если верить аннотациям, то иных у нас просто не существует) психологов стал успешным и любимым? Кому стало легче — не лучше, а именно легче — жить?

Предмет гуманитарного образования

Отдельного разговора заслуживает вопрос о качестве и психологической помощи, и многочисленных изданий: вряд ли стоит закрывать глаза на то, что особым доверием нынешние психологи не пользуются. Бытует мнение, что обрести желанное благополучие можно, но не благодаря, а вопреки советам психологов. Не будем излишне категоричны: всетаки профессионалы есть везде — как среди практикующих специалистов, так и среди издателей. Однако в целом нельзя сказать, что мы стали психологически грамотнее, научились продуктивно решать возникающие проблемы и справляться с неминуемыми жизненными трудностями.

Вслед за этим грустным признанием невольно возникает вопрос о причинах сложившегося положения вещей, и далее все усилия направляются на поиск эффективных способов повышения психологической культуры. Книги есть, вузы есть, центры есть, даже телевизионные передачи есть, но проблема, увы, остается. А может быть, мы пожинаем плоды того, что слишком поздно начинаем задумываться о психологическом благополучии, и этому следует уделить внимание в детские годы?

И тут наш взор устремляется в школу, где учат грамотно писать, решать уравнения и задачки по химии, бегать на длинные и короткие дистанции и оказывать первую медицинскую помощь. Почему же только медицинскую? Даже в детских энциклопедиях разделы или целые тома посвящены психологии человека и животных, а обязательного учебного предмета в школьной программе нет.

В изданный сто лет назад сборник статей «Психология и школа» Челпанов включил свое выступление под названием «Место ли психологии в средней школе?», в котором так сформулировал проблему:

«Если мы считаем необходимым, чтобы молодыелюди знали природу растений, камней, то отчегоже в такой же мере не необходимо для них знаниевнутреннего мира? Отчего научное знание того,что такое память, внимание, воображение, аффекты, не столь же ценно, сколько является ценнымзнание внешних явлений?» В заключение он сказал: «Психология начинает приобретать слишком важное научное значение, чтобы ее отсутствие средипредметов гуманитарного образования не было замечено. Я уверен, что этот пробел будет очень скоро заполнен».

О том, насколько пророческими оказались слова Челпанова, наш дальнейший разговор. Он будет касаться лишь некоторых сторон преподавания психологии в школе, так как не представляется возможным в одной публикации осветить все стороны этой проблемы значительной практической важности.

Следуя пожеланиям подростков

Непосредственным поводом к написанию этого материала послужил анализ анкет выпускников, которые делились своими впечатлениями о годах школьного обучения и высказывали пожелания, что бы им хотелось изменить в нынешнем образовании. В подавляющем большинстве случаев они указали на необходимость владения учителем психологическими знаниями, которых, судя по всему, явно не хватает. По их мнению, все учителя обязаны пройти психологические курсы. Среди выпускников встречались даже такие, кто предлагал ввести систему дифференцированной оплаты труда педагога, — но в зависимости не от успеваемости и даже не от результатов ЕГЭ, а от того, насколько педагог опирается в своей работе на психологические сведения. Понятно, что реализовать это пожелание крайне затруднительно по причине весьма субъективных критериев. Однако было бы ошибочно пройти мимо таких на первый взгляд нереалистических пожеланий выпускников.

Столь пристальное внимание подростков к психологической составляющей учебного процесса нуждается в специальном рассмотрении. С одной стороны, ответы выпускников действительно свидетельствуют об их чувствительности к различным сторонам педагогического процесса, не сводимого к прагматической цели получения предметных знаний. С другой стороны, они в неявной форме говорят о внутренней готовности молодых людей к постижению азов психологической науки. Причем следует подчеркнуть, что речь идет о потребности в систематических знаниях, которые не могут быть получены иным путем, кроме как на уроках.

В упомянутом выше выступлении Челпанов, предостерегая Министерство народного просвещения от поспешных действий по устранению психологии из учебного плана средней школы, обосновывал, почему необходимо ввести в школу именно научную психологию.

У читателя наверняка может возникнуть недоумение: а почему бы у самих подростков напрямую не спросить, нужны ли им психологические знания и в каком объеме. Такая постановка вопроса видится не совсем корректной по двум причинам.

Вопервых, трудно желать или не желать того, чего не знаешь: одно дело — потребность в сведениях по психологии, а другое — уроки по психологии со всеми вытекающими последствиями в виде домашних заданий, опросов и контрольных работ. Вовторых, подростки 15–17 лет не всегда в состоянии адекватно оценить необходимость тех или иных знаний. Например, от выпускников неоднократно приходилось слышать, что комуто из них хотелось бы отказаться от уроков физики и химии, комуто — от истории, а писать грамотно нынче и вовсе немодно, так как умный компьютер все поправит.

Велик соблазн и в психологии выделить нечто привлекательное, касающееся мотивов нашего поведения и личности — а об этом они готовы слушать сколько угодно — в ущерб, скажем, сведениям по восприятию. Но насколько допустимо выстраивать программу обучения школьников с учетом лишь их собственных пожеланий? Хотя стоит заметить, что сам факт наличия таких пожеланий очень важен, так как выступает едва ли не решающим доводом в пользу необходимости уроков психологии.

Почему Мастеру дарован покой, а Маргарите — вечность?

Проблема преподавания основ психологической науки в школе имеет давнюю историю, а в последние десятилетия вопрос о введении уроков психологии в школьную программу вновь стал активно обсуждаться. Инициаторами этого движения выступают, с одной стороны, педагоги, родители и ученики, а с другой — сами психологи. Интерес к психологии подкрепляется еще и социальной нестабильностью, что выражается в увеличении числа не психологических по природе и сущности задач, для успешного разрешения которых весьма желательно участие психолога. Это не только рост детской наркомании и участившиеся случаи ухода детей из дома, взрослые игры в дочкиматери, когда с легкостью отказываются от надоевших детей, но и миграция населения, доступность Интернета и др.

Правда, следует заметить, что психологические сведения наши школьники получали всегда, и поставленный Челпановым вопрос о том, нужна липсихология для выработки миросозерцания, не только на словах, но и на деле имел положительный ответ. Другое дело, что эти знания приобретались не на специально организованных уроках, а в ходе изучения других учебных предметов, и прежде всего литературы. Не одно поколение старшеклассников рассуждало о психологических особенностях геро ев Толстого и Достоевского, Чехова и Бунина.

Например, после прочтения «Мастера и Маргариты» одиннадцатиклассники задаются вопросами: «Почему Мастеру дарован покой, а Маргарите —вечность? Какой самый страшный человеческийпорок?» Они с почти профессиональной точностью сценического восприятия замечают, что по роману неимоверно трудно поставить спектакль или оперу. Почему? Весьма убедительно с психологической точки зрения звучит и предложение сопоставить атмосферу в сумасшедшем доме с общей атмосферой в нынешней Москве.

В старшей школе дети читают рассказ Бунина «Господин из СанФранциско», и учитель словесности обращает внимание на написанное примерно в то же время стихотворение Бунина «Настанет день…».

Настанет день — исчезну я,
А в этой комнате пустой
Все то же будет: стол, скамья,
Да образ древний и простой.
И так же будет залетать
Цветная бабочка в шелку –
Порхать, шуршать и трепетать
По голубому потолку.
И так же будет неба дно
Смотреть в открытое окно
И море ровной синевой
Манить в простор пустынный свой.

Трудные для подростка, да и вообще всякого думающего человека вопросы о неминуемости и близости смерти, противоречии между жизнью и существованием, необходимости осмысления себя и своих поступков благодаря соединению прозаической и поэтической форм приобретают некий личностный смысл. По введенной самими школьниками шкале владения психологическими знаниями такой учитель заслуживает самой высокой похвалы. Разве это не является способом формирования мировоззрения?

Да и курс всеобщей истории способствует постижению важных психологических истин, касающихся роли личности не только в общественной, но и в собственной истории. Кроме того, из современных учебников по обществознанию подростки узнают про Маслоу и Фромма. С Фрейдом в этом отношении значительно сложнее: имя его слышали все, но мало кто может хотя бы в общих чертах передать его идеи.

Однако, каким бы позитивным ни было наше отношение к урокам с выраженной психологической составляющей, нельзя не признать, что эти сведения носят отрывочный характер — такая психология, по мнению Челпанова, является ненаучной и несистематической.

О целесообразности преподавания психологии в средней школе

Вопрос об истории преподавания психологии в школе заслуживает отдельного рассмотрения и специальной публикации. Не ставя себе целью историческое введение в проблему, остановимся лишь на нескольких положениях и фактах.

Немецкий педагог XVIII — начала XIX века, один из основоположников литературы для детей, Йоахим Генрих Кампе создал специальную фирму для распространения педагогической и детской литературы. Он известен тем, что адаптировал для юношества роман Даниэля Дефо «Робинзон Крузо», а также издал книгу «Краткая психология, или Учение о душе для детей», которая в 1789 году вышла на русском языке. Жанр повествования — разговоры отца с детьми на нравственные темы. Таким образом, первые попытки создания детских книг по психологии имеют более чем двухвековую историю.

Что касается отечественного опыта, то впервые о необходимости введения в среднюю школу уроков философии — в состав которой входила бы психология, получившая статус философской пропедевтики — заявил писатель и журналист П.Д. Боборыкин (кстати, именно ему мы обязаны появлением в нашем лексиконе слова «интеллигенция») в 1899 году. С 1906 года в средних школах началось преподавание психологии, но уже спустя три года было отменено.

В том же 1906 году в СанктПетербурге состоялся Первый Всероссийский съезд по педагогической психологии, на котором с большим докладом «О постановке преподавания психологии в средней школе» выступил Челпанов. Цель своего выступления он обозначил следующим образом: как следуетнаиболее целесообразно поставить преподаваниепсихологии в средней школе. В ходе выступления Челпанов коснулся следующих вопросов:

  • доступна ли психология пониманию учащихся, или она является университетским предметом, и дал на него утвердительный ответ;
  • каким должно быть содержание учебного курса по психологии, что предполагает определение того, зачем преподается психология;
  • как заинтересовать психологическими сведениями учащихся, иначе говоря, отвечает ли она их умственным возможностям;
  • какие могут быть внесены дополнения в разработанную министерством программу.

На проходившем в 1909 году в СанктПетербурге Втором Всероссийском съезде по педагогической психологии обсуждался вопрос учебников по психологии. Не вдаваясь в подробности, отметим то главное, что прозвучало на съезде: учебник должен способствовать духовному развитию ребенка.

По прошествии более чем ста лет многое изменилось и в школьном образовании, и в психологии, однако в вопросе преподавания психологии в школе попрежнему немало неясного. Пожалуй, единственное, что вроде бы не вызывает сомнений, так это указание на важность и необходимость психологических знаний. Причем в силу того что речь идет о научной дисциплине, они не могут быть получены иначе, как в ходе систематического изучения на специально отведенных для этого уроках.

Человекознание

Одним их самых актуальных вопросов является вопрос о месте учебного курса психологии в ряду других школьных предметов.

По мнению Челпанова, психология нужна всем: будущим юристам, медикам, естественникам, а потому она является общеобразовательным предметом. Однако последние весьма неоднородны и сильно отличаются друг от друга. Среди них есть такие общие предметы, как естествознание, обществознание, искусствознание (МХК), языкознание, и весьма логично «вписать» в этот перечень еще и человекознание, или антропологию. Каждый из названных курсов содержит в себе обобщенные знания, касающиеся соответственно природы, общества, культуры, языка, и в этом списке явно не хватает человека. Конечно, психология не может претендовать на исчерпывающие сведения о человеке, но без представлений о духовной жизни они будут явно неполными.

Косвенным, но всетаки доказательством верности такого подхода служат материалы детских энциклопедий, в которые в том или ином виде включен том «Человек». В качестве иллюстрации можно сослаться на «Энциклопедию для детей» издательства «Аванта+». Две книги этого солидного (без малого 40томного) издания объединены общим названием «Человек», в одном из них есть разделы: «Архитектура души», «Психология личности», «Мир взаимоотношений», «Психотерапия».

Проблема места психологии в ряду других наук издавна привлекала к себе внимание исследователей. В данном случае хочется привести слова отечественного психолога П.Я. Гальперина, убедительно показавшего, что психология есть не единственная, но главная наука о психике, которая также интересна медикам, физиологам, философам и др. Психология занимается изучением не всей психической жизни, а ее одной стороны, но очень значимой, отвечающей за регуляцию нашего поведения. Успешность действия полностью зависит от качества непосредственно предшествующей действию ориентировки, выступающей предметом психологического исследования.

На сегодняшний день подавляющее большинство школьников черпают сведения, касающиеся нашей духовной жизни, из предметов гуманитарного цикла, то есть группы наук о человеке. Неужели главная наука о человеческой психике не заслужила того, чтобы стать предметом специального изучения в юные годы?

Чему и как учить?

Следующий вопрос, возникающий в связи с поднятой проблемой: о специфике психологии как учебной дисциплины. Он не терял актуальности с самого начала введения уроков психологии в школе. В частности, острые дискуссии разгорались вокруг учебников по психологии. Одни учебники, как, например, за авторством Челпанова, носили выраженный теоретический характер, другие (учебник А.П. Нечаева) были нацелены на формирование у учащихся умения критически мыслить.

Выдержавший несколько изданий в 1940– 1950е годы учебник психологии для средней школы Б.М. Теплова и вовсе был построен по образцу классических школьных учебников, когда весь материал делился на главы и параграфы с обязательными вопросами для повторения. При этом изложение отвечало требованию научности и сопровождалось многочисленными иллюстрациями из художественной литературы, а титульным редактором выступил С.Л. Рубинштейн. Одного перечисления авторов учебных изданий достаточно, чтобы заметить, каким ответственным было отношение к написанию школьных учебников по психологии.

Только определившись со спецификой школьного предмета «психология», можно говорить о возрастном аспекте преподавания — с какого класса допустимо и желательно начинать обучение и чем будет отличаться обучение, например, младших и старших подростков.

Уроки рисования и физкультуры отличны от уроков русского языка и математики. Есть еще уроки химии и физики, предполагающие выполнение лабораторных работ. Вряд ли допустимо ограничиться изложением теоретических основ психологии, из которых, как известно, не следуют конкретные рекомендации на разные случаи жизни. По всей видимости, нужно признать необходимость практикоориентированных занятий. К последним относятся как «лабораторные» исследования объема внимания и пространственной ориентации, так и работа с художественными текстами как источником сведений о душевном мире человека.

Кроме собственно содержательной специфики психологии как учебного предмета встает также вопрос о формах контроля и домашних заданиях. На уроках математики дети решают алгебраические и геометрические задачи с опорой на усвоенные формулы и теоремы, на уроках русского языка — пишут диктанты, направленные на проверку умения работать по правилу. Даже на так называемых «устных» предметах, например истории, учеников побуждают, отталкиваясь от материала учебника, размышлять и строить собственные выводы и заключения. Можно провести аналогию с высшим психологическим образованием, но тогда необходимо знакомить подростков с первоисточниками, что во всех отношениях недопустимо, и прежде всего по причине отсутствия у них навыка работы с научными текстами.

И пожалуй, самым сложным является вопрос о допустимости существования разных учебников. Нелишне прислушаться к мнению Челпанова, утверждавшего необходимость наличия хотя бы минимальной общей программы, в противном случае изучение психологии будет носить случайный и произвольный характер.

Кто и как будет учить?

Наконец, последний по счету, но не по значимости вопрос — кто и как будет преподавать психологию? Необходимо определиться с учебными программами, что предполагает перекраивание учебного плана и большую работу по подготовке учителей психологии для средней школы. Не стоит забывать указание наших классиков на недопустимость передачи этой функции представителям родственных специальностей — учителям биологии, обществознания и тем более классным воспитателям. Однако неудовлетворительный состав преподавателей, считал Челпанов, не может выступать аргументом в пользу выбрасывания этого важного предмета из средней школы.

Даже небольшого опыта преподавания психологии школьникам достаточно, чтобы убедиться, что эпизодическое общение с подростками на интересующие их темы и преподавание психологии как самостоятельного учебного предмета принципиально отличны друг от друга. Одно дело — свободное обсуждение интересной детям темы с зачастую непредсказуемыми поворотами, ответы на спонтанно возникающие вопросы. И совсем другое — необходимость следовать определенной программе, отступления от которой допустимы, но воспринимаются как выходящие за рамки учебного курса и потому не заменяющие, а лишь дополняющие его. Планирование занятий предполагает наличие связи между отдельными уроками, что практически не требуется при проведении бесед на случайно выбранные темы.

В первом случае сложности преподавания могут быть обусловлены неумением быстро реагировать на «простые» вопросы (например, чем желание отличается от потребности), что грозит потерей контакта с детской аудиторией, который потом совсем непросто восстановить. Во втором случае по ходу проведения уроков возникает опасность поддаться соблазну следовать собственной логике построения учебного курса. При наличии опыта преподавания это легко решаемая проблема за счет переструктурирования учебного материала.

Следует сказать и о стоящей перед учителем психологии задаче заинтересовать подростков новой для них научной областью. Трудности ее решения связаны с тем, что обыденные представления о психологии далеки от научных, а это обусловливает несоответствие ожиданиям реальности преподавания. Например, подростку очень хочется за однодва занятия научиться всегда и везде занимать лидирующие позиции, что вступает в явное противоречие с накопленными в науке данными — в результате возникает разочарование в психологии и психологах. Если дети любят уроки литературы, то это прежде всего означает, что учителю удалось установить гибкое равновесие между необходимостью следовать учебной программе и свободой в выборе способов анализа художественных текстов. Сказанное в известном смысле верно и по отношению к психологии, когда обязательное изучение общих тем не исключает вариаций в их изложении с учетом личных предпочтений педагога.

Начиная преподавание психологии, нужно также иметь в виду его цели: это может быть передача знаний как таковых, помощь детям в личностном самоопределении, побуждение к размышлениям на самые разные темы или чтото иное. На первый взгляд все они тесно между собой связаны, что верно лишь отчасти, потому как и отбор учебного материала, и тем более манера его изложения отражают педагогические установки учителя. А последнее как раз и оказывает решающее мировоззренческое влияние на душевное развитие наших детей.

Поэтическая наука

Подытоживая сказанное, следует заметить, что, наряду с теоретической разработкой обозначенных выше вопросов, непростительно не учитывать источник чисто практических сведений — накопленный коллегами опыт преподавания психологии в школе. Причем всестороннего анализа заслуживает не только позитивный, но и негативный опыт, когда приходится отказываться от преподавания психологии по самым разным причинам, которые как раз и необходимо обнаружить. Как писал в свое время Л.С. Выготский, именно практика заставляет научную психологию перестроить свои принципы. Пока что нужно признать, что одного указания на полезность сведений, касающихся организации нашей внутренней жизни, оказывается явно недостаточно для введения новой общеобразовательной дисциплины — психологии. Поэтому наши дети попрежнему проникают в душевные тайны на уроках не психологии, а литературы, черпая недостающие знания не из школьных учебников, а из поэтических строк, например из тех, что взяты в качестве эпиграфа. А значит, есть все основания говорить о поэтическом нраве нашей науки.


О преподавании психологии в школе.


Марина СТЕПАНОВА
кандидат психологических наук
Похожие статьи

Комментарии закрыты.