На уровне идей работа Миллера продемонстрировала, что различия между человеческим разумом и человеческими эмоциями, возможно, не столь велики, как полагали до этого, поскольку в обоих случаях используется один и тот же способ управления. На более практическом уровне идея о том, что мы способны управлять нашими внутренними органами, открывала новые возможности для лечения целого ряда заболеваний — от мигрени и до перебоев в работе сердца. Конечно, Миллер выполнил большую часть своей работы на крысах, но поскольку люди умнее крыс, они, должно быть, способны учиться управлять своими внутренними органами, по крайней мере в той же степени, что и крысы.

Некоторое подтверждение эта позиция получила благодаря Ли Берку из Гарвардской медицинской школы, который добровольно согласился на инъекцию кураре. После введения препарата он не мог поднять голову с кресла, был не способен поднять ни руку, ни ногу, открыть глаза, глотать или. произносить членораздельные звуки. Даже в этом состоянии он показал, что помнит висцеральную реакцию, усвоенную до того, как он потерял возможность произвольно управлять своим телом.

Средства массовой информации посвятили немало внимания биологической обратной связи. Сам термин обозначает всего лишь методику информирования пациента с помощью специальной аппаратуры об изменениях, происходящих во внутренней среде его организма, о которых в обычной жизни он не подозревает. Вознаграждение пациента состоит в том, что он может наблюдать, как усиливается его контроль за работой того или иного органа. Специальная аппаратура позволяет постепенно формировать висцеральную реакцию в нужном направлении.

Об одном из наиболее успешных случаев применения биологической обратной связи в медицине было сообщено Питером Лангом и Барбарой Меламед из Висконсинского университета. Они лечили девятимесячного мальчика А. Т. Его вес при рождении составлял около 4 кг 200 г, а в шесть месяцев его вес увеличился до 7 кг 700 г. Однако в этот момент у него возникла проблема с принятием пищи: каждый раз после еды у него открывалась рвота, с которой выходила большая часть пищи, так что он стал терять в весе, который к девяти месяцам снизился до пяти с половиной килограммов. У него было сильное обезвоживание и истощение организма, и его кормили через специальную трубочку. Считалось, что он долго не проживет.

Психоаналитики утверждали, что подобные симптомы у детей являются следствием нарушения нормальных отношений между матерью и ребенком, в которых неспособность матери выполнять свою психосексуальную роль мешает ей обеспечить ребенка необходимым теплом и лаской. Младенцы реагируют на это, пытаясь найти удовлетворение внутри себя путем отрыгивания пищи и удерживания ее во рту. К несчастью для этой идеи, прописанное средство в виде ласкового и нежного ухода не оказало никакого действия на рвоту.

Ланг и Меламед измерили мышечные потенциалы вдоль пищевода мальчика и обнаружили, что первая волна обратной перистальтики как раз предшествует отрыгиванию пищи. Они устроили так, что ребенок получал болезненные разряды электрического тока всякий раз, когда пищевод начинал выталкивать пищу, и это продолжалось до тех пор, пока рвота не прекращалась. Спустя месяц после выписки из больницы вес мальчика удвоился и достигал девяти с половиной килограммов. В дальнейшем ребенок развивался нормально.