Знание без осознания

Сила интуиции

Часть IV. Знание без осознания

В этом вопросе сходятся и старая школа Фрейда, и современная когнитивная психология: разум переполнен важными событиями, которые не доводятся до сведения сознания. Психологи Даниел Вешер и Лора Смарт назвали этот подземный мир «глубинной когнитивной деятельностью». Однако существует предположение о том, что существование бессознательного всегда было трудно доказать. Как нам предоставить свидетельства наличия того, о чем мы не можем рассказать?

Объяснения постфактум, данные Фрейдом относительно того, как динамика бессознательного помогает понять курение одного человека, боязнь лошадей другого и сексуальную ориентацию третьего, оказались несостоятельными. Если вы испытываете гнев по поводу смерти своей матери, вы иллюстрируете теорию о том, что «под угрозой находятся ваши неудовлетворенные потребности детской зависимости». Если вы не испытываете гнева по этому поводу, то вы опять-таки являетесь иллюстрацией, но уже другой теории — о том, что вы «подавляете свой гнев». Как отмечает К. С. Льюис: «Мы спорим, как человек, который рассуждает так: «Если бы на этом стуле сидела невидимая кошка, то он казался бы пустым; но стул на самом деле выглядит пустым; следовательно, на нем сидит невидимая кошка»». Интерпретация постфактум подходит для некоторых историков и литераторов, поскольку помогает объяснить то влияние, которое оказал Фрейд на литературную критику. Но в науке, как и на скачках, ставки надо делать до начата забега.

Могут ли наши сновидения или то, как мы проецируем самих себя на кляксы теста Роршаха, стать своего рода психологическим рентгеном, который позволит заглянуть в глубины нашего разума? (Фрейд называл сны «королевской дорогой в бессознательное».) Критики утверждают, что пришло время пробудиться ото сна теории Фрейда о сновидениях, которую он считал самым ценным из своих открытий, но которая на самом деле является одной из его величайших неудач, поскольку нет доказательств того, что сновидения выражают различимые бессознательные желания. Интерпретация сновидений, говорят критики, это кошмар. Даже Фрейд допускал, что «иногда сигара — это просто сигара».

Горячо любимый и неоднократно раскритикованный тест Роршаха предназначен для того, чтобы раскрывать наши бессознательные чувства и конфликты. Но исследователь Ли Сечрест с коллегами предложили «почти универсальное соглашение для членов научного сообщества» — тест просто не обладает валидностью (и не получил «эмпирического подтверждения», как предположила другая группа экспертов). Психолог Робин Доуз из Университета Карнеги—Меллона недоумевает: «Если профессиональный психолог оценивает вас в ситуации, когда вы подвергаетесь риску, и просит вас рассказать об ассоциациях, которые вызывают у вас чернильные кляксы… уходите скорее из кабинета этого специалиста».

Если старые психоаналитические методы не способны достоверно выявить работу бессознательного разума, то это успешно делает новая когнитивная психология. Давайте прежде всего рассмотрим нашу способность распределять внимание. Вы явно осознаете, что ваше сознательное внимание имеет избирательный характер. В каждый момент времени оно может находиться только в одном месте. Если вы сомневаетесь в этом, попытайтесь (при условии, что вы правша) описывать правой ступней крути против часовой стрелки и одновременно писать цифру «3» правой рукой. Вы с легкостью можете делать одно из этих двух дел, но не оба одновременно. Или, если вы обучены музыке, попытайтесь одновременно отбивать левой рукой три удара, а правой — четыре за это же время. До тех пор, пока этот навык, благодаря практике, не станет автоматическим, выполнение подобных заданий требует сознательного внимания, которое в каждый конкретный момент времени может быть только в одном месте. Сознание фокусирует нас. Если время — это тот способ, с помощью которого природа мешает всему происходить одновременно, то сознание — это то средство, с помощью которого природа мешает нам думать обо всем одновременно.

Образы восприятия тоже приходят к нам один за другим, один образ исчезает с волшебной грифельной доски нашего разума по мере того, как появляется новый. Поскольку сознательное внимание является избирательным, мы видим известные рисунки, допускающие двойственное толкование, в каждый момент времени только одним способом, после чего этот образ ускользает прочь и на смену ему приходит альтернативное изображение.

 

Точно так же во время чтения этого предложения вы не ощущаете давления сиденья стула под вами, обуви на ноге и не видите свой нос на линии зрения. Но они присутствуют (куда денется ваш нос?). На вечеринке (или во время эксперимента с дихотомическим слушанием при исследовании избирательности внимания, когда через наушники в каждое ухо поступают разные сообщения) вы можете уделить внимание одному разговору или другому. Вы можете даже постоянно перескакивать с одного разговора на другой. Но если ваше внимание сосредоточено на одном разговоре, вы не воспринимаете, о чем идет речь во втором разговоре. Все, что охватывает ваше внимание, охватывает ваше нераздельное внимание (именно поэтому для большинства из нас лучше всего воздержаться от разговоров по сотовому телефону, ведя машину по Манхэттену).

Но все на самом деле еще интереснее, поскольку оказалось, что мы можем, тем не менее, обрабатывать информацию, на которую не обратили сознательного внимания, и испытывать ее влияние. Стоит только кому-то на вечеринке во время разговора, оставшегося за пределами вашего внимания, назвать ваше имя, и ваше внимание сразу же переместится. Вы не прислушивались к говорящему, но работники в «подвале», следящие за экранами радаров, увидели пятно — сигнал на фоне шума — и сразу же известили генерального директора вашей психики. В экспериментах по дихотомическому слушанию эти работники делают то же самое, когда обнаруживают слово, рождающее эмоции, например то, которое ранее ассоциировалось с ударом тока. Точно так же в экспериментах по бинокулярному зрению — когда двумя глазами человек смотрит на разные изображения — вы увидите только одно изображение, хотя «техники», обслуживающие радар вашего мозга, быстренько отсканируют другое изображение на предмет получения какой-либо важной информации. Следовательно, вы, прямо сейчас, обрабатываете гораздо больше информации, нежели осознаете.

Или представьте, что вы участвуете в эксперименте, проведенном социальным психологом Уильямом Уилсоном. С помощью наушников вы слушаете отрывок прозаического произведения, который читают в один из наушников, и повторяете слова, чтобы сверить их с написанным текстом. Поскольку это задание полностью поглощает вас, вы не обращаете внимания на простенькие мелодии, которые слышны в другом наушнике. Эти мелодии не находятся за пределами вашего восприятия. Вы могли бы услышать их, точно так же как могли бы почувствовать туфли у себя на ногах. Но вы до такой степени не замечаете их, что когда позже экспериментатор включает вам эти мелодии наряду с новыми, вы не помните, что уже слышали их. Хотя вы своими ушами слышали их за несколько минут до этого, вы не в состоянии вычленить их из музыкального ряда. Тем не менее когда вас просят оценить, насколько вам понравилась каждая из предъявленных мелодий, вы обнаруживаете, что предпочитаете те мелодии, которые вам уже проигрывали через наушник. Ваши предпочтения выявляют то, чего не в состоянии выявить сознательная память.

Во время одного остроумного эксперимента Ларри Джакоби и его коллеги передавали в «оставленное без присмотра» ухо незнакомые имена, такие как Адриан Марр и Себастьян Вейсдорф, в то время как люди проверяли последовательность чисел, транслируемую в ухо, на которое было обращено все внимание. Впоследствии участники эксперимента обычно не могли выбрать ранее предъявленные имена среди имен, данных для опознания. Тем не менее они гораздо чаще оценивали их как имена известных людей! Исследователи блестяще продемонстрировали бессознательную память с помощью разделения внимания и «отнесения имен к знаменитым, но без их узнавания».

Или представьте себе еще один эксперимент. Одним ухом вы слышите непонятное выражение: «We stood by the bank»[1]. Когда ваше ухо, оставленное без присмотра, одновременно слышит подходящее слово (река или деньги), вы не воспринимаете это слово сознательно. Тем не менее это слово определяет интерпретацию услышанного предложения. Эксперименты по праймингу[2] показывают, как одна мысль, даже вне пределов осознания, влияет на другую мысль или действие. Прайминг — это пробуждение ассоциаций. В еще одном исследовании участники, которых просили закончить предложения, содержащие такие слова, как «старый», «мудрый» и «ушедший на пенсию», после эксперимента гораздо медленнее шли к лифту, чем те, которые не слышали этих слов, — и без какого-либо осознания более медленной ходьбы или высокой частоты слов, имеющих отношение к старости.

Аналоги этих экспериментов встречаются и в повседневной жизни:

• Просмотр жуткого фильма в одиночестве дома может подтолкнуть наши мысли и эмоции к тому, что шум в печной трубе мы примем за звуки от проникшего в дом незваного гостя;

• Что касается множества студентов-психологов, то чтение описаний психологических расстройств может наложить отпечаток на то, как они будут интерпретировать свою тревожность и мрачное настроение. Точно так же чтение описаний симптомов болезни может стать причиной возникновения у студентов-медиков беспокойства по поводу закупорки собственных сосудов, лихорадки или головных болей.

• Попросите людей произнести по буквам слово «S-H-O-Р» (магазин), а потом спросите их (или самого себя), что они делают, когда загорается зеленый сигнал светофора. Многие скажут: «Останавливаемся» («STOP»), а затем смущенно усмехнутся, поняв, что эта ошибка вызвана ранее предъявленным сигналом.

Вывод: хотя восприятие требует внимания, стимулы, на которые внимание не направлено, могут тем не менее незаметно влиять на нас. Более того, привитые идеи и образы могут автоматически — ненамеренно, без каких бы то ни было усилий и без осознания — влиять на то, как мы интерпретируем и вспоминаем события.

В многочисленных новых исследованиях показано, что эффект прайминга выплывает на поверхность даже в том случае, когда предъявляют подпороговые стимулы на слишком короткое время, чтобы их можно было воспринять. С глаз долой — вовсе не обязательно вон из разума. Удар током, слишком слабый, чтобы его можно было почувствовать, повышает воспринимаемую интенсивность последующего электроудара. Незаметно промелькнувшее слово «хлеб» побуждает людей находить связанное с ним слово, например «масло», гораздо быстрее, чем слова «бутылка» или «пузырь». Подпороговое предъявление названия цвета ускоряет идентификацию этого цвета когда он появляется на экране компьютера, тогда как невидимое неправильное название замедляет идентификацию цвета. В каждом из этих случаев невидимый образ или слово стимулирует ответ на предъявляемый позднее вопрос.

Представьте себе еще один эксперимент, проведенный Моше Баром и Ирвином Бидерманом. Если вы похожи на их студентов из Университета Южной Калифорнии, то существует шанс меньше чем один из семи, что вы сможете опознать простое изображение (типа молотка) после того, как вам предъявят его в течение 47 миллисекунд. Но что произойдет, если вы увидите это изображение снова в таком же положении через 15 минут, в течение которых вам показывали другие изображения? Шансы на то, что вы опознаете молоток, будут выше, чем один из трех. Похоже, что второе предъявление, в сочетании с первым, успешно пробуждает в мозгу осознание.

Разнообразие и тонкость незамеченных влияний впечатляют:

• В ходе одного из экспериментов участникам предъявляли подпороговые эмоционально позитивные сцены (котята или романтическая парочка) или негативные сцены (оборотень или труп) непосредственно перед тем, как показать им слайды с людьми. Хотя сознательно участники воспринимали только вспышку света, они давали более положительную оценку тем людям, фотографии которых ассоциировались с позитивными сценами. Люди каким-то образом казались лучше, если их фотография появлялась после не увиденных котят, а не после неувиденного оборотня.

• Китайские персонажи также воспринимались лучше, если им предшествовало невоспринятое улыбающееся лицо, а не нахмуренное.

• Студенты-старшекурсники оценивали свои научные идеи более негативно после предъявления им невоспринимаемого нахмуренного лица своего преподавателя — как будто в их бессознательном мелькало ощущение его неодобрения.

• Когда студентам показывали подпороговые изображения пауков, а затем они получали удар электрическим током, то некоторые студенты — хотя и в абсолютно нормальном состоянии, судя по ритму их сердцебиения, — могли предсказать грядущий электроудар. Хотя они никогда сознательно не видели этого паука, эти студенты, настроенные на свое тело, обладали внутренним чутьем.

Поразительный и неизбежный вывод: иногда мы интуитивно чувствуем то, что мы не знаем, что знаем. Эксперименты по подпороговому воздействию доказали реальность бессознательной обработки информации. Подтверждают ли эти эксперименты заявления предпринимателей о подпороговой рекламе и магнитофонных записях для саморазвития? Может ли «скрытое убеждение» проникать в наш разум? Исследования однозначно показали, что нет, не могут. Хотя торговцы заявляют, что подпороговые послания оказывают мощный продолжительный эффект на поведение, лабораторные исследования выявили слабое мимолетное воздействие на мысли и чувства. Более того, эксперименты показывают, что дающие большую прибыль записи оказывают лишь эффект плацебо — постольку, поскольку люди верят в них. Энтони Гринфолд, психолог из Университета Вашингтона, который провел многочисленные исследования подпорогового прайминга, провел также шестнадцать экспериментов с записями самопомощи. Его результаты всегда были одинаковыми: ни одна из записей не оказывала терапевтического воздействия. Например, студенты, которым давали запись с сообщением, нацеленным на улучшение памяти, чувствовали, что их память улучшилась. Но то же самое чувствовали и те студенты, которые думали, что они слушают ленты для улучшения памяти, а на самом деле они слушали ленту для повышения самооценки. Точно так же студенты, которые думали, что они слушают послание для повышения самооценки, ощущали, что они приобрели от этого ожидаемую пользу. Но тесты, проведенные до и после этой терапии, показали, что прослушанные ленты не произвели никакого эффекта ни на память, ни на самооценку.

Как мы неоднократно еще увидим, подобные эксперименты являются научным инструментом, позволяющим отделить правду от вымысла, факты от фантазий, странные идеи от тех, которые звучат странно, но оказываются истинными. Кто может предположить, как мозг разделяет, а затем интегрирует зрительные подпрограммы. «Жизнь намного удивительнее того, что способен изобрести человеческий разум», — совершенно справедливо говорил Шерлок Холмс в романе Артура Конан Дойля «Этюд в багровых тонах». Чтобы отделить странные, но истинные идеи от пустых фантазий, наука предлагает простую процедуру: проверить их.

1 У этой английской фразы есть множество значений, например: «Мы стоим на берегу реки» или «Мы стоим около здания банка», и т. д. — Примеч. перев..
2 Прайминг (от англ. prime — инструктировать заранее, давать предшествующую установку) — это процесс актуализации ранее сформировавшейся установки, который может привести к искаженной интерпретации воспринимаемой в данный момент информации. — Примеч. науч. ред.
Продолжение следует…

Сила интуиции

Часть I. «Мышление без осознания«

Часть II. «Интуитивное обучение детей«

Часть III. «Разделенный мозг«

Часть IV. «Имплицитная память«

Часть V. «Знание без осознания«

Часть VI. «Два пути познания«

Похожие статьи

Комментарии закрыты.